У Джона Донна,
английского поэта метафизической школы, есть стихотворение «A Valediction
Forbidding mourning» — Прощанье, запрещающее грусть. Название стихотворения,
как нельзя лучше, соответствует смыслу праздника Вознесения.
Христос ушел, но
Церковь не скорбит.
В Своей последней
беседе с учениками Господь предупреждал их, что уйдет от них. Слова Его тогда
были для них темны. Там были утешения: «Не оставлю вас сиротами; приду к вам»
(Ин.14:18) Но была и скорбь. Скорбь грозной неизвестности, страх от
неизбежности исполняющихся пророчеств.
«Оттого, что Я сказал
вам это, печалью исполнилось сердце ваше. Но Я истину говорю вам: лучше для
вас, чтобы Я пошел» (Ин.16:6-7)
Так было перед Его
страданием. В день же Вознесения, при самой разлуке, для печали не было места.
Господь преподал им благословение и «стал отдаляться от них и возноситься на
небо. Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великой радостью» (Лук.
24:52) Великая радость должна сопутствовать этому расставанию с Христом,
которое зовется Вознесением; расставанию, которое вовсе и не есть расставание,
а потому достойно названия «Разлуки, запрещающей скорбь»
Все, что в Церкви
живет, а не существует по инерции, живет близостью к Христу и общением со
Христом. Он сказал и не обманул; сказал и исполнил: «Я с вами во все дни до
скончания века» (Мф.28:20) В явлении Фоме и разговоре с ним, Господь называет
блаженными «не видевших, но веровавших».
Ничем не умалены в
славе и благодати, в радости и дерзновении те, кто не жил во дни земной жизни
Спасителя. Всем верующим по благодати Утешителя дано любить Христа и исполнять
Его заповеди. «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его,
и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23)
Итак, не просто не
разлучен со Христом человек после Вознесения, но даже обителью Отца и Сына
может стать человек, если заповеди Христа соблюдает. Здесь – все. Здесь –
корень всех живых ответов на сложные вопросы. Исполнение заповедей, рождаемое
от любви. А иначе «Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих» (Ин. 14:24)
Апостол Павел не ходил
за Христом, не был на Тайной Вечери, не провожал возносящегося Христа долгим
взглядом. Однако вот, что он говорит: «Но благодатью Божиею есмь то, что есмь;
и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился; не я,
впрочем, но благодать Божия, которая со мною» (1 Кор. 15:10). Павел открывает
собою новую страницу в истории Церкви. Начиная с Павла, о Христе
свидетельствуют те, кто не ходил за Ним и не знал Его по плоти. Узнавший Христа
уже после Воскресения и Вознесения, Павел всех зовет к пасхальной радости и
свободе от греха во Христе Иисусе.
Он не знал Христа в
качестве Учителя, не говорил Ему «равви». Он узнал Его уже прославленным, и
говорит даже: «Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа
по плоти, то ныне уже не знаем» (2 Кор. 5:16)
До чего сильна его
связь с прославленным Христом, до чего сильно в нем дерзновение! Можно ли при
такой благодатной смелости вести речь об оставлености, отдаленности,
одиночестве?
Скажут, Павел уникален.
Кто дерзнет спорить, что Павел уникален! Но разве только на Павловом опыте
строится жизнь Церкви? Не Христос ли явился Георгию в темнице, исцеляя его от
ран? Не Тот же ли Христос уневестил Себе в видении Екатерину и укрепил в
страдании Варвару? Не Тот же ли Христос явился очам Серафима Саровского, тогда
еще в сане дьякона сослужившего при Литургии? Не Христос ли являлся Тихону
Задонскому в тишине кельи посреди ночных молений? Не Христа ли видел Силуан на
Афоне, когда после кратко мига Боговидения жизнь его преломилась на две части:
«до» и «после» этой встречи? Вознося Чашу и Дискос при словах «Твоя от Твоих
Тебе приносяще о всех и за вся» Иоанн Кронштадский чувствовал себя держащимся
за стопы Христовы.
Как много этих чудных
примеров!
Все, чем Церковь жива,
это переживание Пасхальной победы и общение с Господом Иисусом в Духе Святом.
Ради полноты
свидетельства можно дать слово и «внешним». Наполеон уже в ссылке, осмысливая
опыт прожитых лет, говорил, что солдаты любили его и верили ему до
самозабвения. Они бросались на явную смерть, видя своего императора. «Но они
видели меня», — говорит Наполеон. А за Христа умирали тысячи и сотни тысяч,
хотя перед их глазами Его в это время не было. Эта мысль убеждала Наполеон в
Божестве Иисуса. И все так. Но действительно ли не видели умиравшие за Христа
Самого Христа? Может быть, опыт мученичества и исповедничества именно и
объясняется тем, что Церковь вкладывает в Воскресную песнь после Евангелия:
«Воскресение Христово видевше, поклонимся святому Господу Иисусу»
Он ушел, но и не ушел.
Это так естественно для той области жизни, где чудо есть факт, и факт есть
чудо. Бог един и Он – Троица. У Девы есть Сын. Христос ушел от нас, но от нас
же не разлучился. На Литургии Он Жертву приносит, и Он Сам в ней приносится; Он
же принимает ее и раздает. Он – Альфа и Омега. Куда бы ни повернуть лицо, Он
смотрит в глаза человеку.
Апостолы после
Вознесения вернулись в Иерусалим, и «пребывали всегда в храме, прославляя и
благословляя Бога» (Лук. 24:53)
Пойдем в храмы и мы,
чтобы заняться тем же.
Протоиерей Андрей Ткачев
